Дамир Исхаков: «У татар есть собственные интересы»

Бюрократия грозит «Милли шура», Шайхразиеву поможет мэрский опыт общения с национальными организациями, а выбор одного из его замов ошибочен

«БИЗНЕС Online» и его эксперты продолжают подводить итоги шестого по счету съезда всемирного конгресса татар. Сегодня слово имеет известный историк и делегат съезда Дамир Исхаков. Он указывает на организационные недостатки при проведении курултая, вспоминает, как аппарат ВКТ подмял под себя исполком и бюро, а также призывает власти Татарстана активнее задействовать в татарской теме экспертное сообщество.

«МЫ ПОЛУЧИЛИ СЪЕЗД, КОТОРЫЙ ЧИСТО ОРГАНИЗАЦИОННО БЫЛ НЕДОСТАТОЧНО ПОДГОТОВЛЕН»

— Дамир Мавлявеевич, на минувшей неделе случился VI съезд всемирного конгресса татар (ВКТ).  Были ли на нем приняты действительно важные решения?

— Сам съезд всемирного конгресса татар — достаточно важный акт, потому что он созывается один раз в пять лет и обычно на нем принимаются серьезные решения на перспективу. Такого рода решения, в принципе, и были приняты. Я думаю, что среди наиболее важных — это изменение устава. Народ еще не осознал и даже не понял, что произошло, потому что не вчитался в текст устава, хотя он был роздан. Фаузия Байрамова говорит, что устав был только на татарском языке, но я видел и русскоязычные варианты. Поэтому кто хотел, тот мог вчитаться. Так вот, согласно новому уставу, фактически произошло изменение организационной структуры ВКТ. Байрамова утверждает, что конгресс после этого исчез. Никуда он не исчез, он остается на месте, просто изменилась структура управления.

Другое важное мероприятие было посвящено рассмотрению так называемой платформы по развитию культуры, языка татарского народа. Здесь были проблемы, потому что, несмотря на заявленные ранее утверждения о том, что платформа будет подготовлена и роздана делегатам, этого не случилось. Мы только заслушали устное сообщение, причем это произошло на первой секции съезда ВКТ, где главенствующую роль играла Академия наук Татарстана. Дания Загидуллина (вице-президент АН РТ — прим. ред.) выступала по этому поводу. На самом деле мероприятие было бестолковое и бессодержательное. Все это поняли. И фундаментального рассмотрения проблем, которые действительно существуют, не произошло, поэтому сейчас мы вынуждены констатировать, что платформу придется делать заново уже новому составу руководства всемирного конгресса татар, в том числе с участием научных учреждений.

В целом можно сказать, что народ основные обсуждаемые идеи понял, включая ситуацию с договором. Минтимер Шаймиев достаточно внятно объяснил, что работа продолжается, несмотря на утверждение московских изданий, что процесс уже остановлен. Это обнадеживает — и народ уехал с ощущением, что статус и роль татар в Российской Федерации не будут принижены, если удастся положительно завершить договорный процесс.

— Что означает появление национального совета «Милли шура»? Какова основная цель создания подобного органа?

— Здесь стоит вспомнить историю. В 1992 году, когда созывался первый съезд ВКТ, было вынесено решение, что между съездами и руководящим органом должен быть исполком ВКТ. Он в таком виде существовал, потом было образовано его бюро, которое работало между исполкомами. Обычно оно созывалось один раз в год. И вот, на мой взгляд, тогда произошло смешение двух вещей, которые этому не подлежат: исполком на самом деле был органом, который организовывал каждодневную деятельность и сам же себя контролировал. В итоге после 1992 года с течением времени, так как исполком созывается один раз в год, произошло такое отрицательное явление, когда аппарат исполкома (а это всего лишь нанятые люди, которые реализовывают конкретные дела) возомнил, что он является основным органом. Это особенно хорошо стало проглядываться в последний год, потому что наш спикер Ринат Закиров был сильно занят, старался быть на всех мероприятиях, так как для него это фактически была предвыборная кампания. И она закончилась для него не очень удачно.

В итоге аппарат полностью подменил и бюро, и исполком. Как член бюро я видел, что к нашему мнению уже не прислушиваются, решения принимаются на ходу. Это привело к накоплению отрицательных тенденций. И мы получили съезд, который чисто организационно был недостаточно подготовлен, к сожалению.

Здесь надо отметить, что и до этого, и сейчас усиливаются нападки против прежнего председателя исполкома Рината Закирова. Я хочу специально сказать, что тут происходит подмена разных вещей: личностные качества человека и его должностные обязанности перепутались. Я, например, считаю, что Закиров как человек очень хороший. Я сам неоднократно просил его о помощи, и он ее всегда оказывал. И мне даже не совсем понятно, почему его работе не была дана соответствующая оценка. Например, он явно имел право на хорошую оценку, потому что много работал. Это невозможно отрицать. В том, что были недостатки, прежде всего виноваты мы сами, исполком и бюро. Но особенно, я считаю, руководство республики недостаточно контролировало работу конгресса татар. Потому что реформа, которая уже свершилась, была отчетливо необходима уже несколько лет назад. В современном уставе не зря прописано, что председатель может только два срока сидеть. Слишком долго быть на одном месте нельзя.

«МНЕ КАЖЕТСЯ, ВАСИЛЯ ЭФЭНДИ ШАЙХРАЗИЕВА ЕЩЕ РАНО СПИСЫВАТЬ»

— Почему «Милли шура» возглавил Василь Шайхразиев и почему, соответственно, отказались это сделать первые лица республики?

— Этот вопрос не ко мне, потому что я не могу назвать причины за тех людей, которые отказались. Но, мне кажется, Василя эфэнди Шайхразиева еще рано списывать, он только приступает к своим обязанностям. Его назначение было неожиданным для тех, кто не разбирался в ситуации. В том числе старые члены исполкома фактически не знали, кто предполагается на эту должность. Я как член бюро прежнего исполкома (сейчас я в президиум не вхожу, только в общий совет «Милли шура») узнал за день, что предлагается такая кандидатура. Но мне лично кажется, что, если за Шайхразиевым будет стоять политическое руководство Татарстана, это фигура вполне дееспособная и справится со своими обязанностями.

— Но если за ним будет стоять руководство республики, значит, будет отсутствовать самостоятельность в работе?

— Я бы не сказал, что Ринат Закиров был слишком самостоятельным. Он депутат парламента, работает в государственных организациях, скажем, курировал НКЦ «Казань». Так что в этом плане он был вписан в структуру руководства Татарстана не меньше, чем Василь Шайхразиев.

Из-за того что конгресс очень важная организация, представляющая всю татарскую нацию, случайных людей там не может быть. Руководство РТ всегда должно быть озабочено тем, кто там будет заниматься татарскими делами. Но весь вопрос в том, как Василь Шайхразиев дальше будет выстраивать свою работу. Ему, конечно, нужны советы, потому что для него эта сфера новая. Но думать, что с национальными организациями он не сталкивался, ошибочно. Он довольно долгое время работал мэром Набережных Челнов, где такие организации представлены весьма густо, в том числе такие, которые играли существенную политическую роль. Шайхразиев вынужден был с ними взаимодействовать как чиновник. В этом опыт у него есть.

Элемент неожиданности, я думаю, возник из-за того, что в прежнем уставе не был прописан срок полномочий председателя исполкома. Если бы был, то глава готовился бы к своему уходу заблаговременно, это не было бы для него неожиданностью, он успел бы подготовить себе будущего преемника. На будущее это урок всем нам.

— При этом вы считаете, что имя главы ВКТ не должно быть определяющим в деятельности структуры?

— В действительности нужно говорить, что дело не в личности раиса-председателя, а в том, как все организуется. Мы на личностный фактор большого внимания обращать не должны. Фактически председатель совета «Милли шура» — это один из нас, выбранный съездом, один из состава руководства организации. У него и положение должно быть таким, и он сам себя должен осознавать в таком качестве, не должен слишком возвышаться над президиумом или над «Милли шура».

Потому с этой точки зрения, я думаю, у нас есть одна большая угроза, которая заново может возникнуть. «Милли шура» — это фактически должен быть контролирующий и распорядительный орган, а исполком, который при нем, — это люди, которые выполняют каждодневную работу по поручению. Нам два жанра путать нельзя. Но лично мне кажется, что состав избранного нового совета «Милли шура» не до конца продуман, был сделан спешно, поэтому есть опасность, что мы опять вернемся к прежней ситуации, когда его функции будет опять осуществлять исполнительный орган. Это очень опасно, потому что мы общественная организация, хотя и связаны с руководством, с правительством Татарстана. В том числе в уставе прописано, что правительство республики может финансировать определенные виды деятельности.

Контроль нужен, но все-таки общественную демократическую линию упускать нельзя. Это всегда чревато отрицательными последствиями.

«ЕСТЬ СТАРИННЫЙ СПОСОБ, КОТОРЫЙ ПРИМЕНЯЛИ ЕЩЕ БОЛЬШЕВИКИ В ЦК, — КООПТАЦИЯ»

— Какие у вас конкретные претензии к кадровому составу «Милли шура»?

— Я проанализировал состав президиума и считаю, что он выбран по старым лекалам и там не представлены некоторые виды деятельности, которые характерны для исполкома и некоторых регионов. Скажем, из важных регионов, я думаю, Башкортостан представлен явно неправильно — только ассоциацией татарских сел. И то только потому, что ее председатель сейчас находится в Башкортостане, а он может быть переизбран. А другие, играющие существенную роль в татарской организации в Башкортостане, не представлены никак. Хотя там проживают больше миллиона татар.

Еще один крен я заметил, это, думаю, было сделано по инициативе прежнего председателя исполкома: в составе президиума преобладают мишарские регионы…

— А как выглядит представительство Татарстана?

— Татарстан представлен весьма странным образом. Один из замов Шайхразиева, который должен курировать нашу республику, — это вице-президент Академии наук РТ Дания Загидуллина, которая никогда не занималась общественной деятельностью. Теперь она фактически стала ответственной за Татарстан. Там другого такого человека нет. Это весьма странная конструкция, и мы никак не можем понять, как она возникла. К тому же Загидуллина не может представлять и научное сообщество, потому что некоторые играющие серьезную идеологическую роль институты Татарстана, например Институт истории, не представлены. Он относится не к Академии наук, а к министерству образования.

Мне кажется, должен быть проведен мозговой штурм для того, чтобы сформировать этот новый орган так, как надо. Конечно, поезд уже отчасти ушел: съезд состоялся, народ выбран. Оттуда уже никого никуда продвигать нельзя. Но есть старинный способ, который применяли еще большевики в ЦК, — кооптация. Некоторых недостающих людей, которые представляют серьезное направление деятельности и серьезные регионы, можно ввести дополнительно. Потом их можно утверждать на совете, если необходимо будет, то на следующем съезде этот момент отметить. Но, к сожалению, данный вопрос требует дополнительных обсуждений.

«МЫ ИМЕЕМ ЦЕЛЫЙ КЛУБОК СЛОЖНЫХ НАЦИОНАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ, КОТОРЫЕ НЕДОСТАТОЧНО ОБСУЖДЕНЫ»

— Довольны ли вы текстом резолюции, принятой по итогам съезда? Какие важные темы, касаемые татарской нации, в ней не были отражены?

— Резолюция — она всеобъемлющая, поэтому наиболее важные моменты из татарской жизни там прописаны. Но я думаю, что там отсутствует важный сегмент. К сожалению, и раньше, и сейчас должное внимание не уделяется экспертной деятельности. В уставе немного говорится об этом, в резолюции — нет. Сейчас мы имеем целый клубок сложных национальных проблем, которые недостаточно обсуждены.

Внутри исполкома ВКТ я возглавлял комиссию по развитию татарского этноса. У этой комиссии был рабочий орган, который назывался центром этнологического мониторинга. Это была организация, которая находилась внутри Института истории и была создана через соглашение с Академией наук РТ. Волею директора эта организация была ликвидирована, состав расшит, разбросан по разным отделам. И сейчас непонятно, кто будет заниматься стратегическими вещами, а проблемы очень сложные. Например, перед нами рекламировали платформу по развитию культуры и языка татар. Это должен быть концептуальный документ (такого рода документы у нас и раньше были). Скажем, мы знаем программу развития сохранения идентичности татарского народа — это прежняя программа, она работает. Есть программа развития языка. Но эти концепции между собой не взаимосвязаны. То есть должна быть более глобальная концепция, которая охватывает в целом развитие татар в современных условиях. Ситуация с начала 2000-х годов коренным образом изменилась.

К примеру, простой вопрос: что делать с ЕГЭ? Оно введено только через приказ министерства образования РФ. Это не законодательное решение, а ведомственное, за которым мы должны следовать и которое сыграло крайне отрицательную роль в судьбе татарского национального образования. Здесь эксперты должны вырабатывать подходы, каким образом через взаимодействие с нашими депутатами Госдумы, через проталкивание наших интересов, через контакты с другими национальными субъектами Российской Федерации отстаивать наши позиции. Это очень большая серьезная работа.

— Достаточно ли внимания было отведено на съезде вопросу сохранения татарского языка?

— Все кивали на съезде, и наше руководство говорит о том, что татарский язык хорошо сохранять через общение внутри семьи. Когда школа фактически исчезает или находится в трудном положении, кивают на это. Я как человек, имеющий отношение к некоторым социологическим разработкам, могу сказать: в условиях Казани, вообще в городской местности на литературном татарском разговаривает только треть семей, две трети — на русском. Как в таких условиях ребенок будет усваивать татарский язык, которого в семье просто нет? Плюс недостаточно решен вопрос о детских садиках, где надо тоже прививать родной язык. Большинство садиков у нас смешанные, но общаются на русском.

Татарские группы только начали создаваться, причем концептуально неясно, как это в образовательную сферу вовлечь, каким образом этот вопрос решить.

— И, конечно, проблема татарских школ…

— Это фундаментальный вопрос. Во многих регионах страны татарские школы вообще перестали существовать. Даже родные языки во многих школах (а российский закон образования это позволяет) не преподаются. И сейчас татары начали интересоваться проблемами преподавания татарского языка, например, факультативно при мечетях, при общественных объединениях. А у нас нет ни одного методического пособия, которое было бы предназначено для того вида работы. Это прокол министерства образования. Поэтому наш «Милли шура» и его президиум должны серьезно подумать, каким образом созвать экспертную группу, иначе будет непонятно, что вообще делать.

Сейчас происходят смешные вещи — начали собирать мнение аппарата исполкома о том, как они видят дальнейшую работу. Но разве это уровень? Это просто исполнители, которые занимаются каждодневной деятельностью. Надо опрашивать экспертов, анализировать публикации, которых сейчас масса. Что предлагали люди, в том числе доктора наук, серьезные ученые. Все это еще не проанализировано. Я думаю, что это одна из дальнейших работ. Так что тот факт, что в составе президиума отсутствует группа, которая отвечает за экспертную деятельность,  — это большой минус. Повторю, я считаю, что Дания Загидуллина не способна эту работу выполнять. У нее нет и соответствующих знаний.

«ТАТАРЫ ПОПАЛИ ПОД ЭТОТ КАТОК»

 — Обновление методов работы новому руководству также предстоит?

— Да. Как член бюро прежнего исполкома я еще в начале года предложил провести симпозиум, созвав 30–35 видных татарских интеллектуалов со всей России, преимущественно гуманитариев в ранге докторов наук, и провести обсуждение общих проблем татар. Причем это можно было приурочить к 100-летию национальной культурной автономии татар, которое состоялось в мае. Мы бы могли грамотно обсудить, что произошло с татарами за целый век, и на этой основе выработать какие-то общие предложения, каким образом можно сформулировать те идеи, которые нам необходимо в дальнейшем реализовывать. Я предложил это руководству конгресса исполкома: сначала они идею восприняли, даже включили в рабочий проект, но потом выключили.

Я думаю, что если мы научное обсуждение проблем будем исключать таким образом, то мы ничего не достигнем. Надо научиться слушать то, что предлагают эксперты, потому что многие наши хорошие идеи в различные концепции, программы бывают вовлечены, но чиновники им не следуют. То, что получилось с Казанским университетом, как раз результат того, что экспертное мнение не было учтено. Я об этом неоднократно говорил, еще в 2008 году мы сформулировали идеи, концепции по национальному образованию. В том числе на уровне высшего образования они были рассмотрены. Документы даже были подписаны, но наобум был создан этот гигантский федеральный университет, который поглотил вся и всех. В итоге мы получили большие минусы и сейчас не знаем, что делать.

— А как экспертное мнение доводить до руководства республики?

— Этим как раз должно заниматься руководство всемирного конгресса татар как главный орган, отстаивающий татарские интересы.

В завершение я хочу сказать, что этот съезд был поворотным, в том числе и потому, что в России происходят очень важные изменения, которые, может быть, еще не всеми были осознаны. И татары попали под этот каток, потому что вертикаль власти усиливается, шовинизм растет, вне всякого сомнения. Татарский народ должен в новых условиях немного более осознанно начать действовать, имея в виду то, что происходит и как отстаивать наши интересы. А у татар есть собственные интересы. Этот вопрос особенно выделяется в связи с договором. Да, Минтимер Шарипович сказал, что работа над договором ведется. Надо четко понимать, что этот договор не просто символический капитал, как некоторые утверждают, это не декорация, а констатация особого места татар в Российской Федерации. Конечно, я за то, чтобы все народы были равны юридически. Но, во-первых, нас слишком много. Во-вторых, мы имеем очень большие заслуги перед российским государством. Во время Великой Отечественной войны татары пожертвовали около 200 тысячами людей, чтобы в ней победить. Редко какой народ может указать на этот факт.

Наша культура, наша цивилизация внесла существенный вклад в развитие российской культуры, государственности. В этом плане ни башкиры, ни чуваши, ни чеченцы с нами не могут сравниться. Поэтому, когда мы говорим об особых отношениях между федеральным центром и татарами, надо иметь в виду и этот аспект. Мы не должны ни в коем случае поддаваться чрезмерному давлению. Там есть желающие построить такую вертикаль, что потом и самим русским будет плохо.