Изучение тюркских эпических произведений — дастанов, в том числе и проблема отражения в них исторических знаний о тюрко-татарах, для гуманитарной науки не является совершенно новой темой. Об этом писали, как исследователи, работавшие в общетюркском плане, так и татарские фольклористы.
Автор — Дамир Исхаков (Приводим главу «Введение» и свежей опубликованной книги Дамира Исхакова «Исторические реалии в тюрко-татарских дастанах». PDF-версию этой книги вы можете скачать на сайте журнала «Туган җир — Родной край», для скачивания нажимайте сюда)
Но в работах, написанных главным образом фольклористами, есть один базовый недостаток — при изучении тюрко-татарских дастанов фольклористы подходили к ним несколько односторонне, уделяя основное внимание объяснению разнообразных фольклорных сюжетов, но не историческим сведениям, сохранившимся в эпических произведениях.
Правда, в отдельных трудах встречается и более широкий подход к анализу содержания дастанов, в частности, в работах В.М. Жирмунского уделяется значительное внимание историческим данным. Тем не менее, фольклористы к историческим сведениям, нашедшим отражение в дастанах, предпочитали и предпочитают относиться как к вспомогательным материалам.
Объясняется это и тем, что методика исследования фольклористов отличается от методики историков, именно поэтому имеющуюся в дастанах важную для исторической науки информацию фольклористы довольно часто оставляют без внимания. К тому же специалистам по фольклору могут быть не известны новые находки документальных материалов историков, как и их концептуальные наработки, позволяющие взглянуть свежим взглядом на имеющиеся в эпических произведениях данные, связанные с историческими реалиями.
В действительности, если смотреть на эпические произведения тюрко-татар с точки зрения исторической науки, в них можно обнаружить весьма значимые для гуманитарной науки, но остающиеся должным образом не изученными, сведения. Одна из причин нашего обращения к теме исторических реалий в дастанах заключается именно в стремлении изучить интересные с позиции исторической науки, но остающиеся за пределами внимания фольклористов, вопросы.
Есть ещё одна причина обращения как этнолога, точнее, историка и этнолога, к названной теме. Это — стремление расширить источниковую базу национальной исторической науки. Дело в том, что большинство источников по истории татарского народа были созданы в иной среде, что приводит к определенной зависимости от них при трактовке собственной истории. Конечно, при научной критике существующих источников отчасти можно избавиться от этих недостатков, но все равно перед историками стоит проблема привлечения большего числа созданных народом собственных источников.
Именно такого рода информация – иногда она достаточно уникальна — сохранилась в дастанах, единственно, надо суметь их обнаружить и «вытащить». Поэтому другой задачей данного исследования является расширение источниковой базы истории татарского народа и его этнических групп за счет компендиума исторических данных, содержащихся в дастанах. И подобная работа вполне выполнима, но для этого надо использовать до сих пор мало или вообще не примененные методы анализа. Об этом далее ещё будет сказано отдельно.
Многие историки, привыкшие иметь дело с письменными источниками, зачастую отрицают саму возможность использования произведений фольклора как отдельной разновидности исторических источников. На самом деле такой взгляд ошибочен, и мы в мировой гуманитарной науке имеем целый ряд исследований эпических произведений с целью извлечения из дастанов исторически значимой информации. В числе таких трудов, к примеру, можно назвать опубликованное на английском языке крупное исследование американского историка Девина Де Виза, имеющее отношение и к истории татар.
Однако, прежде чем превратить сведения эпических произведений, преданий и легенд в исторические сведения, надо проделать большую предварительную работу.
Прежде всего, необходимо собрать их версии, бытовавшие среди конкретного народа, затем вовлечь в анализ их национальные версии, сохранившиеся среди родственных народов. То есть, следует провести сравнительное изучение разных версий эпических произведений. Только после такой, требующей больших усилий, научно-текстологической работы, мы можем выявить первичный (аутентичный) текст эпического произведения. Кроме того, следует постараться выявить те части дастанов, которые были добавлены в них извне, например, привнесены записавшими их исследователями для «улучшения» текстов дастанов. Во многом такая работа уже проведена фольклористами, но в некоторых случаях научно-аналитическая деятельность в данном направлении может оказаться недостаточной. Из-за этого нам пришлось в определенной степени заходить также в такую, весьма специфическую, область.
Для того, чтобы показать, как произведения татарского и шире – тюрко-татарского фольклора, можно использовать в качестве исторического источника, нами были отобраны четыре эпических произведения (дастаны): «Ак Кубэк» (Ак Кубәк), «Туляк и Сусылу» (Туләк белән Сусылу), «Идегей» (Идегәй), «Чура батыр». Эти дастаны относятся к разным эпохам и различаются по жанровой принадлежности.
Дастан «Ак Кубэк» по основным сюжетным особенностям, несомненно, относится к героическим дастанам. Тем более, что главные его герои характеризуются как богатыри — «алпы» (алыплар), которые хорошо вооружены и ведут боевые действия. Если обратиться к содержанию этого эпического произведения, то обнаруживается, что его надо связывать с домонгольскими кыпчаками, жившими в восточных ареалах Дешт-и Кыпчака. Поэтому в целом время сложения данного дастана надо отнести к XIII веку. Из-за раннего сложения в этом эпическом произведении сохранились архаические элементы (появление в дастане героя огузского эпоса «Салыр Казана»; умение Ак Кубэка ещё в утробе матери разговаривать; сведения о 40 девушках и т.д.).
Правда, исходя лишь из этих сведений мы не можем относить этот эпос к разряду архаических дастанов, правильнее будет определить его, как было указано, как героический эпос.
А вот дастан «Туляк и Сусылу», в отличии от остальных, может считаться «героико-любовным» или «любовным/романтическим» эпосом. Подобные дастаны имеются и у других тюркских народов. Скажем, «Ширин и Шакар» у узбеков. Несмотря на то, что дастан «Туляк и Сусылу» датируется второй половиной XIV века, у нас есть основания полагать, что он впитал отдельные элементы и сюжеты более старых эпических произведений, ибо в его содержании временами появляются воспоминания о восточных кыпчак-кимаках, в том числе личностях, живших в предмонгольское время (в 1230-е годы). Именно из-за этого в некоторых теоретических трудах, посвященных татарскому фольклору, данное эпическое произведение квалифицируется как архаическое, точнее, архаико-героическое.
Дастан «Идегей», по мнению фольклористов, сложился в первой половине XV века или несколько позже, относясь к «героическим» эпосам. Правда, в этом дастане есть некоторые архаические элементы, что, однако, не удревняет время формирования данного дастана.
Дастан «Чура батыр», сложившийся спустя век после эпоса «Идегей», формировался уже в других условиях, поэтому, несмотря на отнесение его по типологии к «героическим» эпосам, в нем уже, в отличии от дастана «Идегей», архаичных элементов немного, причем они больше присутствуют лишь в тех его версиях, которые бытовали у казахов.
Поэтому два последних эпических произведения, хотя и относятся типологически к единому типу «героических» дастанов, стадиально стоят на разных этапах.
В целом, говоря о сказанных особенностях рассматриваемых нами эпических произведений, приходится иметь ввиду, что в дастанах, относящихся к разным историческим периодам, интересующая нас информация не сохранилась с одинаковой полнотой. Именно поэтому в теоретических работах, посвященных тюркским эпосам, уже ранее был сделан вывод о разной степени их историчности в зависимости от эпохи создания.
Надо отметить, что при анализе названных выше эпических произведений нами были использованы предания и легенды (риваять), имеющие эпический характер, а также разнообразные генеалогии. О них более детально можно прочитать в некоторых рубриках настоящего исследования. На самом деле эти материалы изучаются уже длительное время. Но, к сожалению, в гуманитарных исследованиях, в том числе и в Татарстане, они остаются систематически неизученными.
В такой ситуации, через вовлечение этих своеобразных источников в научный оборот, мы стремились выяснить их потенциал именно как исторических источников. А это в дальнейшем, при обосновании их значимости, позволит использовать дастаны при написании исторических трудов, тем самым расширяя информационное пространство исторической науки.
При написании настоящего исследования кроме татарских (включая и сибирско-татарские) версий изучаемых дастанов, были использованы их башкирские, ногайские, крымско-татарские, добруджинско-татарские, каракалпакские, казахские и алтайские варианты. При цитировании отрывков этих дастанов на национальных языках использовались их алфавиты. Но заметим, что не все эпические произведения имели в прошлом широкое распространение.
Скажем, дастан «Ак Кубэк» есть только у сибирских татар и в кратких вариантах – у алтайцев, а эпос «Туляк и Сусылу» бытовал в прошлом лишь у поволжских татар и башкир. А вот дастаны «Идегей» и «Чура батыр» имели большую географию, встречаясь у большинства кыпчакоязычных народов. Что касается легенд и преданий, мы ограничились теми из них, которые были связаны с регионом Поволжья, территориями Булгарского вилайета Золотой Орды и Казанского ханства, в некоторых случаях привлекая к анализу и аналогичные материалы по сибирским татарам.
Отдельно следует отметить употребляемые в настоящей работе термины «Волго-Уральский/Поволжско-Приуральский регион» и их татарский синоним «Идел-Урал». Несмотря на их идентичное в целом содержание, контуры территории, скрывающейся за этими понятиями, могут различаться. Дело в том, что по традиционной тюрко-татарской терминологии наименований речных сетей Поволжско-Приуральского ареала река Белая («Белая Воложка»/Ак Идел) это не только современное течение р. Белой (Ак Идел), но и все течение р. Камы от впадения в нее Белой вплоть до р. Волги.
Поэтому в тюрко-татарской номинации внутренняя конфигурация региона Идел-Урал выглядит несколько иной. К тому же надо иметь в виду, что в отечественной науке в 1920-х годах использовалось и понятие «Окско-волжско-камско-тобольский историко-культурный ареал» (А.Н. Самойлович), что позволяет рассматривать в рамках этого последнего ареала и сибирских татар как часть данной обширной культурно-географической зоны.
Последнее замечание касается перевода цитируемых в работе отрывков тюрко-татарских дастанов на русский язык. В большинстве случаев они были выполнены автором настоящего исследования. Объясняется это тем, что не все использованные нами тексты дастанов ранее были переведены на русский язык, а в случаях наличия переведенных текстов, как, например, обстоит дело с эпосом «Идегей», они зачастую оказались не вполне пригодными для наших целей из-за обработки их переводчиками для усиления их художественного характера.
К сожалению, такой подход привел к утере части значимых моментов содержания эпосов. К тому же из-за того, что переводчики в ряде случаев не обладали должными знаниями об исторических реалиях, содержащихся в рассматриваемых нами дастанах, ими были внесены искажающие смыслы в строки эпических произведений. В особенности это было характерно для дастана «Идегей», который в свое время был переведен поэтом С. Липкиным, опираясь лишь на подстрочники.
В нашем исследовании мы придерживались иного принципа — максимально точно передать содержание текстов дастанов даже в ущерб их художественности, ибо для нас прежде всего важно выявить исторические реалии, отраженные в изучаемых эпических произведениях без каких-либо искажающих их элементов.
